![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
ta4kovo <…> и если до сих пор ещё живуч миф
буржуазного литературоведения об
абстрактно-вневременном характере романтизма <…>
Из какой-то статьи
Утверждаемое существует только как «добро», отвергаемое – только как «зло».
Законченному и замкнутому предпочитается становящееся и движущееся.
Преобладающее состояние эмоций – стремление вдаль, всё равно, в пространстве ли или во времени, в прошлое или в вышину. Даль понимается романтизмом именно универсально – как всепреображающая стихия времени и пространства. «В отдалении всё становится поэзией: далёкие горы, далёкие люди, далёкие обстоятельства. Всё становится романтическим» (Новалис).
Неизвестность сковывает движение в даль будущего. Утренняя заря – знамя будущего, вечерняя – прошлого. Утренняя заря лишь возвышенна или прекрасна (Жан Поль Рихтер); вечерняя же – истинно романтична.
Поэтический манифест стремления вдаль (Dahin! dahin!) – «Песнь Миньоны» Гёте, в переводе Жуковского – «Мина», 1818.
Непременный признак всякого романтического процесса отчуждения – это наличие момента гармонии в прошлом.
От универсальности любовного чувства до общего разочарования, утраты всякой «надежды» и «мечты».
Для романтизма было важно состояние, а не результат. Любой романтический персонаж (учёный, архитектор, поэт, светский человек, чиновник) – всегда «художник» по своей причастности к высшей поэтической стихии.
Стремительный взлёт массовой романтической поэмы произошёл тогда, когда для Пушкина это был уже вчерашний день.
«Мы относимся к романтизму со смешанным чувством иронии и уважения, потому что он вызывает в нас представление о чём-то высоком, о каком-то отношении к жизни, которое превосходит наши ежедневные отношения, которое поэтому празднично». А.А. Блок.
буржуазного литературоведения об
абстрактно-вневременном характере романтизма <…>
Из какой-то статьи
Утверждаемое существует только как «добро», отвергаемое – только как «зло».
Законченному и замкнутому предпочитается становящееся и движущееся.
Преобладающее состояние эмоций – стремление вдаль, всё равно, в пространстве ли или во времени, в прошлое или в вышину. Даль понимается романтизмом именно универсально – как всепреображающая стихия времени и пространства. «В отдалении всё становится поэзией: далёкие горы, далёкие люди, далёкие обстоятельства. Всё становится романтическим» (Новалис).
Неизвестность сковывает движение в даль будущего. Утренняя заря – знамя будущего, вечерняя – прошлого. Утренняя заря лишь возвышенна или прекрасна (Жан Поль Рихтер); вечерняя же – истинно романтична.
Поэтический манифест стремления вдаль (Dahin! dahin!) – «Песнь Миньоны» Гёте, в переводе Жуковского – «Мина», 1818.
Непременный признак всякого романтического процесса отчуждения – это наличие момента гармонии в прошлом.
От универсальности любовного чувства до общего разочарования, утраты всякой «надежды» и «мечты».
Для романтизма было важно состояние, а не результат. Любой романтический персонаж (учёный, архитектор, поэт, светский человек, чиновник) – всегда «художник» по своей причастности к высшей поэтической стихии.
Стремительный взлёт массовой романтической поэмы произошёл тогда, когда для Пушкина это был уже вчерашний день.
«Мы относимся к романтизму со смешанным чувством иронии и уважения, потому что он вызывает в нас представление о чём-то высоком, о каком-то отношении к жизни, которое превосходит наши ежедневные отношения, которое поэтому празднично». А.А. Блок.
